С экранов читают быстрее, но и быстрее забывают

8 февраля в нашей стране отмечается День российской науки. Какие научные исследования проводятся сегодня в Институте Пушкина? Отвечают молодые научные сотрудники лаборатории когнитивных и лингвистических исследований Мария Лебедева и Александра Горбачева.

Цифровое чтение и школьники

«В Институте Пушкина существенное внимание уделяется исследованиям современной цифровой коммуникации, – рассказывает Мария Лебедева. – Значительная часть цифровой коммуникации представляет собой взаимодействие с цифровым текстом».

Мария Юрьевна отмечает, что цифровой текст – это довольно сложное явление, он отличается от традиционного бумажного по нескольким показателям: «Цифровые тексты, как правило, гипертекстуальны, то есть в них выстраивается такая последовательность работы с информацией, которая зависит от самого читателя. С одной стороны, можно сказать, что не текст ведет читателя, а читатель сам конструирует текст. С другой стороны, цифровые тексты интерактивны, с ними можно взаимодействовать, достаточно легко взаимодействовать с автором этого текста».

Еще одна отличительная особенность цифрового текста – мультимодальность.

«Значение текста выстраивается за счет разных семиотических систем, – объясняет Мария Лебедева. – С одной стороны, из слов, составляющих текст, его вербальной части, с другой стороны, из различных изображений, которые сопровождают этот текст и вносят существенный вклад в само значение, в конструирование смысла этого текста. Изображения могут быть как статичными, так и динамичными. Кроме того, цифровые тексты часто встраивают какие-то другие виды способов передачи информации, например, текст может совмещаться с аудиозаписью, с видеорядом и так далее».

Именно такие мультимодальные тексты и восприятие их стало предметом исследования Института Пушкина.

«В 2020 году эта тема стала особенно острой, потому что цифровое чтение, взаимодействие с текстом, расположенным на экране, существенным образом усилилось: все сейчас читают цифровые тексты по разным причинам, в том числе в образовательных целях. В учебном процессе именно цифровые тексты оказались ведущим средством передачи информации», – рассказывает Мария.

Команда исследователей уже проделала большую работу. Проведен метаанализ мировых исследований, в которых изучалось эмпирически, как дети школьного возраста читают с экрана. Это позволило выделить основные закономерности и обратить внимание на вопросы, которые пока не имеют четкого ответа.

«Например, совершенно точно мы видим, как изменяется во времени скорость цифрового чтения, – отмечает Мария Лебедева. – Если самые первые работы, в которых изучался феномен цифрового чтения, фиксировали, что люди медленнее читают с экрана, чем с листа, то чем ближе к нашему времени, тем больше менялся этот показатель.  Цифровые тексты нынешнее поколение, наши школьники читают быстрее, чем текст с листа».

Отдельное внимание сотрудники лаборатории обращали на то, как меняется качество цифрового чтения и как меняется качество понимания информации, когда эта информация расположена на экране. Мария Лебедева рассказала: «Нельзя сказать четко, что с экрана мы читаем хуже, чем с листа. Можно сказать, что некоторые стратегии при цифровом чтении работают лучше, а некоторые стратегии работают хуже. Так, при цифровом чтении совершенно точно хуже работают стратегии медленного и аналитического чтения. Поскольку мы читаем быстро, скорее не прочитываем текст, а просматриваем, проглядываем, то значительно сложнее удается зафиксировать какое-то понимание логических связей внутри текста. С другой стороны, наоборот, быстрое чтение для понимания какой-то практической информации, которая нужна только сейчас, такое поисковое чтение гораздо лучше удается с экрана, чем с листа».

Далее исследователям было интересно посмотреть, как сами школьники относятся к цифровому чтению, как оценивают себя в качестве читателей. Ученые считают, что роль цифрового чтения будет возрастать, и самый правильный и продуктивный путь – это формировать осознанного читателя,  учить детей и взрослых тем стратегиям, которые хорошо работают при чтении с экрана, формировать осознанность при выборе носителя информации.

Сотрудники лаборатории опросили почти 600 школьников из разных регионов страны, а также провели глубинное интервью.

«Мы выяснили, что цифровое чтение, безусловно, является ведущим способом получения информации, способом работы с текстом в поколении школьников. Оказалось, что когда мы задаем школьникам вопрос, как они читают, ребята говорят, что читают, конечно, книжки, но когда мы уточняем, что под чтением имеем в виду любое восприятие любого письменного текста, то тогда они говорят, что чаще всего читают со смартфонов, с телефона. То есть такое конвенциональное чтение, чтение книги в их понимании – это такое правильное, нормативное, а вот чтение каких-нибудь постов в социальных сетях они не воспринимают как чтение. Но если объяснить, что под чтением мы понимаем все абсолютно, когда мы работаем с текстом, то тогда они говорят, что телефон все-таки основной источник, основной носитель письменной информации, с которой они работают»,  – рассказывает Мария Юрьевна.

В ходе эксперимента выяснилось, что школьники неплохо разбираются в том, какую информацию лучше читать в бумажном варианте, а какую в цифровом. «Однозначно видна закономерность в том, что школьники выбирают книгу в том случае, когда речь идет о досуговом чтении, то есть чтении для удовольствия, – подчеркнула Мария Лебедева. – Напротив, цифровой формат они предпочитают, когда речь идет о чтении новостей, каких-то коротких текстов. Для учебной информации для них одинаково хороши и бумажный, и цифровой носители».

По словам Марии, школьники осознают, что быстрее читают с экранов, но при этом быстрее забывают прочитанное: «Они замечают за собой, что могут довольно быстро терять интерес к чтению, если они читают с экрана, и отвлекаться. При этом говорят, что именно экранное чтение помогает, когда нужно узнавать конкретные факты, искать и выделять из текста что-то определенное. Поэтому мы убедились, что перспективы формирования сознательного читателя есть, потому что школьники уже неплохо ориентируются в разнице между двумя носителями».

Стала очевидна и связь между любовью к чтению и выбором источника информации. Исследователи обнаружили достаточно четкую закономерность. «Ребенок, который не очень любит читать, скорее предпочтет читать с экрана, и наоборот: ребенок, который говорит, что читать он любит, скорее возьмет бумажную книгу. Мы видим в этом потенциал цифровых ресурсов, цифровых учебников и каких-то других программ для того, чтобы мотивировать, вовлечь в чтение тех, кто пока считает это не самым интересным занятием», – отметила Мария Лебедева.

Исследование еще не окончено, у сотрудников лаборатории большие планы. Сформулировано несколько гипотез и выделено около 30 разных параметров, которые могут влиять на результаты чтения. Подготовлена платформа для сбора статистики, как дети читают при различных условиях. «Например, мы выделили такое условие, как задание к тексту, которое расположено либо до текста (то есть когда мы объясняем, зачем этот текст читать), либо после текста, как бывает чаще всего в учебниках, либо вообще намека на это задание при чтении нет, но потом мы внезапно начинаем задавать вопросы. Хотим посмотреть, насколько этот параметр увеличивается.

Если правда, что цифровое чтение носит утилитарный характер, что мы читаем то, что нужно нам для какой-то практической цели, то есть гипотеза, что вопросы, заданные перед текстом и созданный перед текстом настрой на его чтение позволит улучшить восприятие цифрового текста. Помимо этого параметра, мы выделили еще и другие, которые тоже соответствуют нашим гипотезам. Надеемся, что к концу 2021 года соберем данные, которые позволят сделать какие-то статистически значимые выводы», – поделилась планами Мария Юрьевна.

Исследование цифрового чтения – не единственная научная тема, которой занимается лаборатория когнитивных и лингвистических исследований Института Пушкина.

 

Поликодовые тексты и экстремизм

Младший сотрудник лаборатории Александра Горбачева рассказала об исследовании поликодовых текстов: «В мире цифровых технологий, когда мы все время окунаемся в различные дискурсы, существует вероятность столкновения  с текстами, выходящими за границы правового поля. Пользователь может понять текст одним образом, лайкнуть или даже репостнуть его, а он внезапно оказывается экстремистскими».

Сейчас в обществе существует запрос на объективную экспертизу таких текстов. Для разработки ее методики исследователи провели эксперимент с использованием специального прибора айтрекера, который фиксирует активность движения глаз при чтении. В числе испытуемых были как эксперты-лингвисты с опытом проведения экспертиз по делам о противодействии экстремизму, так и люди, не имеющие отношения к этой деятельности.

Исследователи – психофизиологи и лингвисты – оценивали и анализировали глазодвигательную активность участников эксперимента и комментарии, которые они давали в ходе эксперимента.

В ходе эксперимента стало понятно, что принципы интерпретации информации у людей, по-разному осведомленных об экстремизме, не отличаются. Однако фактор знания или незнания конкретных реалий этого дискурса оказался очень значимым. Если человек не понимает некоторые элементы текста, он может пытаться заполнить пустоту самостоятельно. Именно так складывается искаженное понимание текста.

По словам Александры, большую роль для понимания текста играет и наличие специальных знаний: «В первую очередь это отражается на параметрах восприятия. Мы видим, что эксперты просматривают тексты одним способом, а неэксперты другим. У экспертов имеются выработанные методы по поиску определенных маркеров, помогающих определить, является ли текст экстремистским или не является. В связи с этим, когда эксперты просматривают такие тексты, они занимаются поисковой задачей, и собственно эта поисковая задача отражается на параметрах движения глаз». У неэкспертов таких особенностей восприятия не было обнаружено.

В ходе эксперимента выяснилось, что на восприятие текста влияет и сложность его жанра. Александра Горбачева отмечает: «Различные жанры заставляют нас тратить различное время на просмотр изображений. Такие особенности мы заметили, когда сравнивали, насколько длительно просматривают изображение в демотиваторах и мемах, и оказалось, что при просмотре демотиваторов изображению уделяют гораздо больше времени, чем при просмотре мемов. В настоящий момент мы объясняем это тем, что демотиватор – это более оригинальный жанр, нежели мем, который в принципе основывается на повторяющейся информации».

Демотиваторы же, по мнению исследователей, это каждый раз что-то новое: «Это нечто оригинальное, связанное с чьей-то индивидуальной позицией, и часто изображения, которые содержатся в демотиваторах, больше не встречаются нигде».

В этом году проект выходит на финальную стадию. В планах у членов лаборатории разработать методический продукт с рекомендациями для экспертов в области судебной лингвистики: «В этих рекомендациях мы предложим не только определенный алгоритмы интерпретирования этих текстов, но и постараемся изложить те желательные инструменты, которые бы позволили экспертам регулировать их когнитивную активность», – подвела итог Александра Горбачева.

Желаем всем научным сотрудникам Института Пушкина успехов, новых идей и открытий! С Днем российской науки!