Научные границы лингвистики обсудили в Институте Пушкина

7 ноября ведущие российские ученые обсудили историю и современное состояние лингвистики. На круглом столе «Лингвистика и “нелингвистика”: как междисциплинарность меняет границы» эксперты поделились мнением, чем занимается и какие проблемы переживает эта наука.

Границы лингвистики в разные эпохи

Член-корреспондент РАН Владимир Алпатов:

– Казалось бы, предмет лингвистики очевиден – она изучает язык. Но с языком связаны такие многообразные явления, что всегда встает вопрос об ограничениях, который в истории науки решался по-разному. Даже если какая-то проблема включается в число лингвистических, из этого не значит, что ей придается первостепенное значение. Она может отходить на периферию: скажем, грамматика современного языка, наверное, никогда не считалась не лингвистической проблемой, но, тем не менее, иногда ее игнорируют.

В античности существовала, с одной стороны философия, которая могла заниматься любыми лингвистическими и нелингвистическими проблемами. С другой стороны, границы лингвистики четко очерчивала грамматика. Потом, в Новое время, границы лингвистики стали значительно менее ясными, потому что она не всегда отделялась от философии и родившейся филологии.

Фердинанд де Соссюр очень сильно повлиял на дальнейшее развитие лингвистики, причём с точки зрения и расширения проблематики, и сужения. С одной стороны, он ее расширил за счет синхронии. Он говорил: «только отбросив прошлое, он (лингвист)  может проникнуть в сознание говорящего. Вторжение истории может только сбить его с толку». То есть де Соссюр отдал приоритет синхронной лингвистике, которая до того рассматривалась как наука описательная, не способная что-то объяснить. В то же время он сузил сферу лингвистики за счет разграничения языка и речи, противопоставления внутренней лингвистики, занимающейся языком, и внешней, в которую входит то, что мы сейчас называем социолингвистикой, психолингвистикой, лингвокультурологией и т.д. Все эти области названы им внеязыковыми и строго выводятся за пределы лингвистики. Кстати, Фердинанд да Соссюр отрицал мнение, что язык отражает психический склад народа.

По-новому вопрос о границах лингвистики поставил Ноам Хомский. Для него «грамматика отражает поведение носителя языка, который на базе своего конечного и случайного языкового опыта в состоянии произвести и понять бесконечное число новых предложений». Новая парадигма опиралась на традиционный лингвистический антропоцентризм, связанный с разъяснением языковой интуиции, однако он дополнялся формальным, заимствованным из математики аппаратом, позволяющим выявить строгие синтаксические правила.

Таким образом, Хомский поставил выводившуюся в структурализме за пределы лингвистики проблему владения человека языком. Здесь была поставлена задача учета опыта носителей языка при построении модели. Ограничения в лингвистических исследованиях отчасти снимаются. Снова устанавливаются связи лингвистики со смежными науками, прежде всего с психологией.

 

«Языковедение – лопата для историка»

Заведующий отделом культуры русской речи Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Алексей Шмелев:

– Вопрос о границах лингвистики и в лингвистике интересен скорее чиновникам, которые определяют номенклатуру научных специальностей.

Мне кажутся гораздо более важными различия между наукой и ненаукой. Бывают плохие, непрофессионально выполненные лингвистические работы. В таких работах делаются неумелые попытки использовать методы и достижения других наук. Из-за этого у многих людей возникает ассоциация, с одной стороны, размытия границ лингвистики, а с другой стороны – плохой науки. Почти что бичом стало использование статистических методов людьми, которые ничего не понимают в них, но щеголяют терминами.

Я сторонник представления, что интересы разных лингвистов не совпадают. У лингвиста есть право заниматься тем, что ему интересно.

Часто выход за пределы лингвистики необходим для решения лингвистических задач. С другой стороны, лингвистические достижения используются в самых разных дисциплинах. Процитирую фразу, которую я прочел когда-то в некрологе Владислава Иллича-Свитыча, который говорил, что «языковедение – лопата для историка».

Лингвистику считают самой важной частью семиотики. Границы лингвистики никогда не существовали. Но существуют лингвистические школы или направления, которые ограничивают свой интерес.

Филология как враг лингвистики

Профессор Института Пушкина Антон Циммерлинг:

– Лингвистика и филология – это совершенно разные науки. Лингвистика – естественная наука, а филология – знание, относящееся к гуманитарной отрасли.

Тезис о том, что лингвистика – это часть филологии, неверен.

Лингвистика – наука незрелая, что видно по организации научного сообщества. Оно отсутствует как единое целое, распадается на множество группировок, школ и полуформальных объединений, которые в среде гуманитарной интеллигенции зовутся «салонами». Члены «салона» авторитетны друг для друга и для тех, кто хочет присоединиться с ним. Но для членов других «салонов» они в лучшем случае никто, а в худшем отзываются друг о друге весьма нелестно.

Язык как объект лингвистического интереса – автоматически реализуемые в любом тексте любого языка механизмы. Лингвистика не лучше филологии, филология не лучше лингвистики. Соответственно, и лингвистика как  наука о языковых механизмах, об общих особенностях языка, и филология как совокупность знаний о текстах, должны определяться строго.

Непоследовательность традиции, равно как капризы моды в гуманитарных науках, не повод отказываться от научной строгости.

Современная лингвистика стремится размежеваться с гуманитарным знанием и использовать аппарат, сближающий ее с естественными и математическими науками.

Лингвистика теряет свое лидерство

Профессор НИУ ВШЭ  Максим Кронгауз:

– Хорошо известны периоды, когда лингвистика становилась одной из ведущих наук. В начале XX века произошел так называемый лингвистический переворот в философии: философы обратились к языку как к объекту своей науки. Странным образом это подняло вес лингвистики на более высокую ступень. В этот период философы Бертран Рассел, Людвиг Витгенштейн, Джон Остин делали лингвистические открытия.

Следующее событие, поднявшее роль лингвистики – появление структурной лингвистики. И, наконец, еще раз возвысила лингвистику гипотеза Сепира – Уорфа и ее обсуждение в гуманитарном мире в 1950-е годы (гипотеза Сепира – Уорфа существует в двух вариантах. В жестком варианте: утверждение того, что существующие в сознании человека системы понятий, а, следовательно, и существенные особенности его мышления определяются тем конкретным языком, носителем которого этот человек является. В мягком варианте: утверждение того, что на существующие в сознании человека системы понятий, а, следовательно, и на существенные особенности его мышления влияет тот конкретный язык, носителем которого этот человек является. Можно сделать короче: язык определяет мышление (жесткий вариант), язык влияет на мышление (мягкий вариант)).

Лингвистика стала лидером гуманитарного направления, в которое включились и другие науки.

В конце 1950-х годов в СССР возникла московская структурная лингвистика. Размежевание филологии и лингвистики произошло в эти годы: лингвистика оказалась связанной с математикой.  Междисциплинарность сделала лингвистов лидерами гуманитариев.

Это отражено в литературе тех лет: лингвисты стали героями произведений Стругацких, очень популярных в те годы. Позже они стали уже антигероями (фильмы «33», «Ворошиловский стрелок»).

Тот снобизм, который присутствовал в среде лингвистов, сохраняется в настоящее время, но, кажется, не имеет тех оснований, сегодня лингвист не может ощущать себя лидером в развитии гуманитарных наук. Их результаты не интересны обществу. Одна из самых благородных задач лингвиста – это сохранение умирающих языков.  Как задача в целом, это обсуждается в обществе, рассматривается на государственном уровне, но результаты общество не интересует. Лингвистика теряет свое лидерство. Одна из основных идей структурной лингвистики была связана с математикой и возможностью воплощения лингвистических теорий в «железе». О создании автоматического словаря и перевода говорили и Игорь Мельчук, и Юрий Апресян. Но мы видим, что задачи, связанные с языком и реализацией компьютерных компетенций через программы, такие как, например, программа автоматического перевода, вообще-то говоря обходятся без лингвистов. Идея модели «Смысл – Текст» сегодня не используется.

Вроде бы выходит на новый уровень нейролингвистика. Но если мы говорим о конкретных задачах и достижениях, то пока они очень скромны.

Ощущение потери лидерства отчасти связано с еще одним процессом – это кража слова. Слово «лингвистика» было украдено у настоящих лингвистов в 1990-е годы, когда его стали использовать для названия профессий, связанных с переводом. Произошло массовое возникновение лингвистических университетов.  Старое значение слова лингвистики как науки было потеснено. Сегодня лингвист скорее – это человек, связанный с языком и работающий с ним, в частности, переводчик.

Язык в широком смысле  включает в себя и «язык тела»

Директор Института языкознания РАН  Андрей Кибрик:

– Установление жестких границ в любой науке невозможно.

Лингвистика позаимствовала из работ ученых, представляющих соседние науки, большое количество  фундаментальных понятий: из философии – речевой акт, из психологии – понятие прототипа, из компьютерных наук – фрейм, из социологии – чередование реплик. Существуют различные расширения лингвистики: социальное, нейрокогнитивное, биологическое.

Я остановлюсь на расширении лингвистики с помощью набора коммуникативных каналов, которые мы используем при взаимодействии между собой. Когда мы выступаем в качестве обычных пользователей языка, для нас очевидно, что смысл можно передать не только словами, но и другими средствами – просодией и языком тела. Эта простая истина долго ускользала от профессиональных лингвистов, но вот уже пару десятилетий существует мультимодальный или мультиканальный подход.

Язык в широком смысле  включает в себя и «язык тела» –  движения, которые мы постоянно выполняем головой, глазами, руками, когда говорим друг с другом. Просодия и жестикуляция помогают понять друг друга. Прежде чем интерпретировать поведенческие акты, нужно составить представление, как человек себя в целом ведет. Коммуникативная модальность и каналы влияют друг на друга. Человеческое поведение едино и неделимо.  

«Жена со строгими правилами» – языкознание

Заведующий отделом теоретического и прикладного языкознания Института языкознания РАН   Валерий Демьянков:

- Мы по-разному понимаем термины «языкознание» и «лингвистика», в зависимости от того, как используется слово «язык»: в узком смысле (набор знаков и их синтагмику и парадигматику, фр. langue) или в широком смысле (то, как люди пользуются этим набором знаков, фр. langage).

Слово «лингвист» появилось в Западной Европе в значении «человек, знающий языки» – впервые оно было зафиксировано  в 1593 году в немецком языке. Потом слово было забыто, о нем вспомнили по-немецки в XVIII веке, а по-французски в 1826 году в значении «человек, хорошо чувствующий тонкости языка».

Во французском языке, как и в английском, нет другого термина для науки о языке – в отличие от русского (языкознание / языковедение), немецкого (Sprachwissenchaft), литовского (kalbotyra) и др.

До сих пор термины «лингвистика» и «языкознание» употребляются неравнозначно, несмотря на то, что в энциклопедиях обычно указывают на их синонимичность. Дососюссоровское и послесоссюровское понимание состоит в том, что предметом лингвистики является langage – вся языковая деятельность, а не только набор морфем, слов, конструкций. Такой лингвистике ничто не чуждо. А предметом языкознания сегодня чаще признается соссюровское langue, и человеческие факторы считаются менее существенными, а порой и чуждыми для языка как системы знаков. Понятие «языкознание» более узкое, чем «лингвистика».  

Является ли судебная лингвистика лингвистикой?

Проректор по науке Института Пушкина Михаил Осадчий:

- Судебный лингвист руководствуется Федеральным Законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ». В этом тексте есть два ключевых момента, влияющих на позицию лингвиста как аналитика и исследователя. Есть статья 8, в которой сказано, что  заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить достоверность и обоснованность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных. На практике мы сталкиваемся с монструозной реализацией этого принципа - «опора на общепринятые научные и практические данные».  

Что значит общепринятые? Какие научные подходы и методы считаются у нас общепринятыми? Этот перечень спорный. Наша наука настолько разнообразная, что нет ни одного лингвиста, который пользовался бы всеми методами. Мы все пользуемся 10-20 % всех методов и понятий.

На основании статьи 16 эксперт не должен самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы, не может использовать опрос и или выборку эксперт не может использовать. В случае с лингвистами эта понятная норма приобретает странные формы. В очень уязвимом положении оказываются лингвисты, которые проводят опросы. Вот пример: недавнее дело Егора Жукова: разгорелась фраза вокруг фразы «надо бороться любыми методами». Такого рода опросы с точки зрения юриспруденции являются приобщением к делу третьих лиц, не имеющих правового статуса.

Вместе с тем судебная лингвистика дает очень много интересного материала. Можно проводить потрясающие исследования по устным текстам, полученным в ходе экспертиз по фоноскопии.

Судебной лингвистики в таком виде, в каком она есть в России, не существует в зарубежных странах, как англосаксонского, так и континентального права. Судебная лингвистика в США и Германии, например,  касается судебного перевода, фоноскопии и немного автороведения.

Организатор, профессор кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации института Наталья Брагина подвела итоги круглого стола. Она поблагодарила его участников, отметив, что современное состояние лингвистики, ее востребованность, связь с другими дисциплинами оценили ведущие лингвисты.

Эта тема рассматривалась из разных перспектив, и каждая из них оказалась по-своему дискуссионной. В результате мы получили разнообразие точек зрения, которые показывают не монотонную и несколько унылую картину, но красочную и разнообразную палитру. Очень важно, что по каждому докладу была дискуссия. Она возникала не только между участниками круглого стола, делавшими доклады, но и со слушателями, среди которых было много известных лингвистов: Серафима Никитина, Ирина Валуйцева, Лариса Шестакова, Игорь Шаронов, Дмитрий Гудков, Ия Нечаева, Лариса Селезнева, Ирина Вепрева, Татьяна Ицкович, Екатерина Голубкова. Свои вопросы и комментарии предложили Арто Мустайоки, Константин Красухин, Андрей Вдовиченко, Ирина Кобозева, Ольга Северская, Анастасия Егорова. Каждое из высказываний и вопросов к докладчику можно содержательно анализировать. Но главный итог – мы получили очень качественный и многоаспектный разговор о лингвистике. 

Тема круглого стола вызвала большой интерес и мы получили хорошие отклики от сотрудников Института Пушкина, а также от его студентов, магистров и аспирантов.

Круглый стол «Лингвистика и “нелингвистика”: как междисциплинарность меняет границы» проводился Институтом Пушкина в партнерстве с Институтом языкознания Российской академии наук. Соорганизатором круглого стола выступила Мария Ковшова.

Полную версию можно посмотреть по ссылке.